Возвращаюсь только после обеда. Правый берег начинает оживать: прикатили прицепные домики, для ГСКа, медика, радиоузла, коменданта. Появляются палатки участников. Целенаправленно снуют цветастые фигуры участников. Народ обживает новое стойбище. А на меня валятся дела столовские.

 Сметой на кормежку выделено 5р.70к. на каждого человека в день. Готовить брались в кафе кемпинга, причем на вопрос, как будет осуществляться контроль за количеством едоков? Сказано было уверенно: - Кемпинг закроем дарагой! Только твои спортсмены ходить будут. Всех накормим! - Последняя фраза должна была бы возбудить подозрение… Зевнул. Первый же день показал: - Кормят действительно всех, но на нашу долю остается только жиденькая водичка с огромным количеством перца. В меню эта вершина кавказского кулинарного "искусства" именуется почему-то -"харчо". Попытки решить вопрос непосредственно на кухне - успеха не имели: "Ти кто такой? Главный судья? Иди командуй своими судьями! У нас свои начальники." Начальников, как обычно, много, но под рукой никого не оказывается.    

 Вечереет. Бреду обречено раздумывая: - "Кого бы озадачить из местного руководства Кухонными проблемами". Невдалеке скрипят тормоза новенькой "Лады". Из машины живо выходит цветущий представитель гор и гордо несет свое уважаемое тело, плотно упакованное в светлосерый костюм, прямиком к пищеблоку. Вижу я его первый раз, но откуда-то приходит ЗНАНИЕ: это тот, что мне позарез нужен именно сейчас. Изображая на лице высшую степень удовольствия, широко раскинув руки, делаю шаг ему на встречу.

 - Дарагой! - молнией мелькает в мозгу строка из программки - Васо Хотоевич?! - пробую голосом правильность своего озарения.

 - Да.- Оторопело шарахается достойный представитель аборигенов.

 - Товарищ Берулава! – радостно завершаю фразу добавляя в голос медку. - Гамарджоба дарагой! Вас то мне и надо.

 - Вы меня знаете? - Озадаченно вопрошает не пришедший в себя мужик.

 - Дарагой, ну кто же не знает директора Сухумского торга.- Продолжаю напирать, краем глаза наблюдая за тем, как пунцовеют от удовольствия даже уши моего визави. Впрочем я и сам испытываю не малую оторопь от такого абсолютного попадания в десятку[1].

 - Я главный судья этих соревнований. Понимаешь, люди съехались от Тихого океана до Балтийского моря, посмотреть на ваши прекрасные места. Понимаешь Ваша прекрасная кавказская кухня (весьма натурально причмокиваю, с дрожью вспоминая «несравненные» кухонные ополоски с огромным количеством перца) не всем подходит. Люди - спортсмены, им бежать надо, работать. Большая просьба: перец на стол выставить а мясо в котел ложить. Я понимаю, всем надо жить, но здесь вся страна приехала. Что люди подумают? Я своего человека поставлю, чтобы за порядком смотрел, советы давал. Ты возражать не будешь? - все это я выпаливаю одним духом, пытаясь улыбаться, как мне кажется, чарующе и отвешивая в неумеренных количествах радость от неожиданной встречи.

 - Вах дарагой! Нет времени! Но я сейчас все скажу, и человека присылай. - Он ошарашено убегает от меня. Я же продолжаю путь, изумленно переваривая нетривиальную мысль "Восток дело тонкое". Ставлю на кухню Леню Петеримова. Не хочу лукавить, но подобную ситуацию я предугадывал, потому-то и взял нескольких наших парней, на которых всегда можно положиться. Кое-кто приехал даже за свой счет. С черным дипломатом и ворохом талонов и ведомостей Лёня выглядит в высшей мере представительно, как и должен выглядеть начальник в представлении аборигенов.

 Стали кормить лучше? Не уверен, что это называется улучшением качества питания. Похлебка стала по гуще, это точно, перца сыпать в варево стали заметно меньше…

 А у меня остренькое не переводилось и без харчо - каждый день.

 

Много сомнений вызывает дистанция топосъемки. Нет, не сама дистанция, а ее незащищенность от срисовывания. Дистанция поставлена в пещере. Пещера удалена от места слета на приличное расстояние. Соревнования будут идти два - три дня… Держать сторожей? Выход предлагается простой "техницкий": в радиусе 1-1,5м от точки пикета, располагается мощный магнит. Эксперимент показывает, что отклонение стрелки компаса в таких условиях от истинного положения составляет 10-15 градусов. Зная конкретную величину погрешности для конкретного пикета… Чтобы уменьшить вероятность совпадения, устраивается две такие ловушки. Как оказывается потом, увы нам, не зря. Две команды попадаются в них. Было забавно выслушивать убежденные высказывания их представителей, что мол-де у них ошибки в этом месте быть не может. Переубеждать в обратном, мы их не стали. Сами себя наказали.

 

 Открытие слёта. Все как обычно: общее построение, парад участников, рапорт коменданта, подъём флага СССР, под гимны союза, Грузии и Абхазии. Чем вызываю видимое неудовольствие радиста (кстати штатного работника Грузинской КСС).

С построения, на автобусе в центр Сухуми на возложении цветов к памятнику вождю мирового пролетариата В.И. Ленину, Возглавляет делегацию Председатель Абхазкого совета по туризму со свитой, куда включают и меня. и команду Литовского республиканского совета с цветами (команда, вся в белоснежной форме), выглядит она чрезвычайно импозантно, и, высокое начальство решает, что именно она будет представлять всех спелеотуристов СССР при этом действе, на площади перед местным домом советов.

Председатель, пока мы ждем перекрытия движения транспорта по площади, поёт хвалу Лаврентий Павловичу и «великому русскому архитектору Щусеву», по проэкту которого построена малоэтажная копия московского университета, где собственно и расположено правительство Абхазии.

 

Возвращаемся на поляну слёта.

 

Стараюсь обязательно побывать в лагере каждой команды. Посмотреть материалы, поговорить за жизнь. На слете - лицо команды - ее лагерь.

 

 Распахнутый на встречу каждому входящему строй палаток Киевлян. Здесь рады приходу каждого и ничего не скрывают. Саша Климчук рассказывает о киевском житье-бытие. Их подвал опять топило.

 

 Непривычным, пестрым цыганским табором, тесно стоят палатки Пермской делегации. Городская секция проводит СТП и практически весь состав лагеря толчется здесь перед отправкой на Алек. Переживая, помогая и мешая одновременно.

 

 Замкнутые в себя хутора лагерей прибалтов (попробуйте создать замкнутое пространство на абсолютно ровной поляне продуваемой насквозь всеми ветрами). Литовцы начинают каждое утро с подъема флага республики и пения своего гимна. Спуском флага завершают же день. Элегантно и отчужденно смотрится шеренга стройных парней и девчат в белоснежных спортивных костюмах в лучах заходящего солнца.

 

  Безалаберный, да и не лагерь вовсе, палатки стоят, где- как- кому- пришлось поставить, костер горит у входа, загораживая проход, да и не ждут здесь никого - стан Москвичей. По центру лагеря - бесконечное толковище, где яростно спорят обо всем и против всех сразу.

 

 На выселках, у края дороги ведущей в ущелье, у крошечного костерка – две палатки брезентухи. Шестеро парней и две девчонки, все в брезентовых ВЦСПСовских штормовках. Вид их ни как не вяжется с общей атмосферой праздника. -Вы откуда ребята? - задаю вопрос и замираю изумленно услышав ответ: -Команда Абхазии. - Ребята занимаются самостоятельно никому из чиновников ненужные. Тут вдруг гонец из совета прибегает - срочно надо выставить команду. Со всем своим, что есть, а есть… вернее нет ничего. Свожу их со своими, Пермяками. Пусть общаются.

 

 Ближе к реке, расположилась Крымская команда. Здесь все привычно, вольготно, внешне безалаберно, Сiчь Кримська, но серьезны и внимательны. Рад видеть Сережу Бучного, Два года назад он был у меня в отделении ВТП на Бзыбском хребте. Делимся новостями, планами на будущее. У нас решено: следующим августом, после Украинских экспедиций, едем на Пантюхинскую. У ребят, какие то, проблемы с обл. секцией и они просятся в экспедицию с нами. Почему бы и нет. Договариваемся списаться ближе к сезону.

 

 Из-за кустов выныривает Баранов Коля, наш пермский. Он отвечает за проведение и судейство конкурсной программы:

- Там Усиков приехал с особыми полномочиями.

- Какие еще такие полномочия?

- Говорит, что Княжин [2] дал ему право решающего голоса, и поэтому он будет решать все сам.

- Странное понимание этого права.

- Да, но он здорово мешает на конкурсах.

- Коля. Вы ведь профессионалы? Вот и решайте, как профессионалы. Мешать будет, отсылайте его ко мне. – Еще одно дело на мою голову.

 

 Возле домика, где квартируем мы с Петеримовым, меня перехватывает Владимирский. Этот невысокий, коренастый, бородатый дядька, появляется на слете, для меня непонятно откуда. Я видел его несколько раз и на Всесоюзном слете туристов, и на Всесоюзном слете лыжников. Но мы не знакомы лично. Здоровается и скромно интересуется, что я буду делать, если не хватит времени на проведение соревнований. Отвечать не хочется. Да и какое ему до этого дело, думаю с раздражением. Тем не менее приглашаю в домик, и едва успеваем расположится, за неимением стульев, на кроватях, как к нам врывается возмущенный Даня Усиков. [3]