Велик и могуч русский язык. С чехами вовсю идет обмен лингвистическими загадками. Вовсю –это, конечно, сильно сказано. Из семи иностранных человек сносно объясняться могут только сам руководитель да Лумир (Lumir Pecold). Поэтому все переговоры идут через них.

Вот и сейчас подходит Йожеф с вопросом:

- Серьёжа, а что такое «дыра»? – Объясняю – во первых, дыра - это дыра – нечто нематериальное, окруженное со всех сторон материей; во вторых, на нашем сленге, это пещера; ну и потом это маленький город, - как бы объяснить еще одно неведомое иностранцу слово - Захолустье, - ну такой маленький город, где нет ничего,  – неловко выкручиваюсь я. Йожеф переводит услышанное. Минуту идет оживленное обсуждение, потом все дружно смеются:

- О, наш Богумин - самая большая дыра в Чехословакии, – понимают, однако.

 Но и братья славяне разнообразят наш лексикон.

На вопрос:

-Что такое баба? – пытаюсь долго, на пальцах, изобразить, все, что вкладывается в это понятие. Обсуждение идет дольше. Мелькает несколько раз слово «кламора». Потом Йожеф кивает утвердительно головой

–Да у нас такие тоже есть. Кламора по- чешски.

 Через несколько дней наша Верочка Мальцева заявляет мне:

-Вы все такие невежливые, особенно крымчаки, все баба да баба. Вон, чехи культурно нас «кламорами» называют.

–Ну так по- чешски это и будет «баба» , – под общий хохот поясняю я.

- Баба – она и в Африке кламора. - резюмирует кто-то из крымчаков.

***

Связь без брака.

По плану весь этот день занимаемся навеской первого большого колодца в КрЭ-01.

Неизвестно, сколь он велик, но жутко камнепаден, поэтому идущего первым, Гришу Пройдакова, просто опускаем сверху на рапели, с одновременной верхней страховкой, по его командам, подаваемым по телефону (наше пермское ноу-хау). Провод от которого тоже тянется от Григория. Таким образом, обрушиваемые им камни просто физически не могут повредить ни обе веревки, ни линию связи.

Удается так расположить все три линии, что они нигде не перехлестываются между собой.

Везде, где можно, он работает молотком, обрушивая непрочно лежащие камни.

Расположились мы прямо над колодцем, поэтому грохот обрушивающихся камней доносится к нам не из телефонной трубки. Она –то как раз, кроме Гришиного голоса, не передает ничего. Готовясь к экспедиции, я собрал из авиационной ларингафонной гарнитуры (которая, как известно, крепится с помощью резиновой ленты на шее абонента, а точнее, на гортани) и наушника слухового аппарата, портативный телефон для работы на больших отвесах. Его преимущество очевидно – руки у говорящего остаются свободными, а связь при этом постоянна.

 Сегодня опробуем его в действии.

Фото 1 Ларингафонный телефон. 1 - вход; 2 - наушник слухового аппарата; 3 - соединительный разъем ларингофонов; 4 - контейнер под батарейку(316) и трансформатор; 5 - ларингофон авиационный ЛА-5; 6 – прижимная лента ларингофона.

 Почти четыре часа занимает спуск в колодец. Его глубина 105 метров. Он глухой, то есть, обход нужно искать в боковых окнах и одно из них находится в пяти метрах от дна. Практически все дно простреливается падающими камнями и есть только одно место, где с трудом можно укрыться от прямого попадания одному человеку.

***

Поскольку разведка сделана, начинается дальнейшее прохождение пещеры и в группу из четырех человек включается Йожеф Вагнер. Спустившись вниз, они почти шесть (шесть!) часов толкутся всем составом на дне, навешивая и перевешивая перила. В общем, произошло то, что и должно было произойти: один из камней (не больше грецкого ореха), сброшенный навешенным снаряжением, попал по краю каски Йожефа и, скользнув по ней, сломал ключицу ее обладателю. (105 метров – это 105 метров)

Пантя бежит со спасотрядом к дыре, устраивает телефонный разбор полетов, на диво нешумный. Делать ему нечего и он замыкается в себе, изредка вмешиваясь в процесс подъема пострадавшего.

Иожеф держится мужественно, всячески помогая спасателям и выходит из дыры сам.

Отправляем пострадавшего в Симферополь. С нашей Верочкой.

Руководителем у чехов остается Лумир. Мужик он рабочий и, в общем, мы хорошо ладим с ним.

***

Как- то днем, как раз после обеда, у нас появляются гости. Красноярцы Вера Савина и Володя Шорохов. Они пришли от вершины Напра, где пытаются пройти пещеру, расположенную на самой макушке. Глядя на вход в КрЭ-01, Володя с сожалением заключает:

- А ведь мы были здесь в прошлом году, но этой щели значения не придали…

***

Фото 2.Россыпь наконечников.

На следующий день в гости к красноярцам уходит Пантюхин с небольшой группой. Возвращаются они затемно, необычайно воодушевленные. На одном из перевалов по пути к Напре обнаружили удивительный круг, выложенный камнями, который плотно засыпан огромным количеством самых разнообразных (по форме и размерам) железных наконечников от стрел.

Что это? Языческое святилище? И почему железные наконечники лежат так, будто их сложили неделю назад? Коррозия только чуть тронула метал. А ведь им пару сотен лет исполнилось. Ответа пока нет. Дядя Вася отобрал несколько килограмм наконечников и передал, после спуска к морю, в Новоафонский краеведческий музей.

Фото 3. Конкреции лимонита

***

Гена, готовясь к экспедиции, каким-то образом достал фотокопию топографической карты Бзыбского хребта (масштаб ее мы определили как 750 м. в 1 см.) но наш район на ней располовинен по широте (попросту нет северного края)

И, чтобы иметь полное представление о районе, много занимаемся поверхностной топосъемкой, параллельно определяя, где это возможно, элементы залегания пород.

Обращаю внимание на достаточно большое количество гальки (конкреции?) лимонита, просто разбросанной по поверхности. Гена на мое замечание машет рукой, мол, недосуг объясняться. Я, так просто, на всякий случай, собираю ее с пощади около метра квадратного.

Интересно: откуда она здесь? [1]

Съемка поверхности вдруг сталкивается с неожиданным осложнением. Пузырек воздуха, обычно спокойно перекатывающийся в уровне, вдруг исчезает. Это жидкость вскипает от высокой температуры, до которой нагревается корпус прибора. Приходится искать тень и хоть каким-то образом охлаждать компас. Все это изрядно задерживает процесс.

***

Одним из поздних вечеров возвращается группа с Богуминской. У них… ЧП! Опять камень, сброшенный с плохо очищенного уступа, попадает по каске, на этот раз разваливая ее на две аккуратных половинки, разбивая заодно и голову феодосийцу. Гена в бешенстве (я это вижу, как только не выплескивает все наружу!) уходит к себе в палатку. Пострадавший попадает в руки Ларисы Вершинской, постоянного эскулапа многих крымских экспедиций. Раны на голове имеют страшноватый вид, но «кость цела», а пациент стоически переносит процедуру наложения швов, проходящую при свете налобных фонарей.

***

С кизеловцем Лешей Студеновским занимаюсь съемкой привходовой части и большого колодца. Леша, пожалуй, лучший топосъемщик у нас в области, поэтому работается с ним легко и приятно.  Длинная галерея, начинаясь от глыбового завала на дне, в общем –то, неприметной воронки, уходит в сторону Голубого озера, несколькими небольшими уступами протискивается к гроту, пол которого проваливается огромным колодцем.

Примерно посередине хода, сразу после уступа, развилка: впадающий ход как бы уходит под приходящий, вот только характер его меняется резко.

Если приходящий ход жутко корродирован, то этот больше похож на рукотворный штрек. Потолок и правая, по ходу съемки, стена – ровные. Пол хоть и усыпан мелкой галькой но тоже ровный. Левая стена как обломок покрыта небольшими уступами, но ощущение такое, что коррозии они не видели.

Еще одна загадка?

***

Как-то незаметно приходит день, когда с утра  вдруг все стали уходить вниз. Гена просит не торопиться. В результате пермский отряд уходит вниз, нагруженный сверх всякой меры. Уже на вокзале в Гаграх, бросив мешки на весы, узнаю, что тащил 72 кг, а Леша Студеновский 78. В результате ноги к утру ходить отказываются.

Спасибо Ларисе Вершинской, долгий и тщательный массаж делает свое дело разгоняя молочную кислоту скопившуюся в мышцах, и мы, хоть и на раскорячку, но можем ходить по местным достопримечательностям.

***

В последний вечер перед отъездом, Лумир приглашает руководителей групп отметить достаточно благополучное окончание мероприятия в приморском Кафе.

Веселые и хмельные возвращаемся среди ночи в лагерь.

В темноте, у самого лагеря, запинаемся о два бесчувственных тела, вольготно лежащих поперек дороги. Тела принадлежат нашему пермскому отряду.

Извечный вопрос классиков, “можно ли набраться на рупь?”, оказывается и в наше время имеет положительное решение - можно. Как поется в народной песне: ”Мы все пропьем, но Пермь не опозорим, мы все пропьем – но Пермь не посрамим”. Обе страждущие души с пресловутым рублем в кармане, у поселкового прод магазина наткнулись на какую-то бабульку, то ли родом из Соликамска, то ли отмотавшую там срок. Остальное понятно и без комментариев. Домашняя “Изабелла” все же свалила уральцев, но не раньше, чем дошли они до бивуака. Добраться до спальников не дала канавка глубиной сантиметров десять и шириной в двадцать, оказавшаяся непреодолимой преградой для нетвердой потупи. На ее зыбком берегу и встретили «бойцы» рассвет. Благо на благословенной земле Древней Колхиды и по ночам в это время года бывает душновато.

***

Это финиш экспедиции для основного состава. Разлетаемся по домам. Я и Нина Шантар летим с Крымчаками в Симферополь, Вера Мальцева уже там (уехала с Вагнером) в Планерском нас ждут с аквалангами Саша Пономарев и Толя Данник, и где начинается очередная, на сей раз это подводная, экспедиция Карадаг-80.

Еще через две недели, загоревшие, полные впечатлений возвращаемся на Урал.

***

Ноябрь. С большой командой вылетаем в Крым. Основная цель - проведение УТП лагеря 2го года обучения, попутно обсуждаем планы работ на следующий год.

С Пантюхиным и Козловым договариваемся, что экспедицию будущего года проводим совместно и в два этапа.

Теоретически - выгоды налицо. Во- первых, нас всех держит лимит времени. Его для нормальной работы катастрофически не хватает. А здесь одни начинают и по истечению срока уходят на поверхность, а на смену им приходят другие со свежими силами, завершающие общее дело.

План выглядит просто:

Техника – трос - веревка. Мы приезжаем  первыми на 20 дней, привозим все необходимое снаряжение для себя и наших сменщиков (трос, универсальные самохваты). Крымчаки приезжают за пять дней до окончания нашего этапа и просто сменяют нас в дыре, продолжая сделанное нами.

 Расстаемся довольные друг другом.

Пермь 1980-1996-2006.

Итог экспедиции этого года:

С поверхностной съемкой пройдено – 5685м.

В КрЭ – 01 достигнута глубина 320м.

Найдено и отснято 6 новых пещер

.