Снова Самарканд. Вернулись мы несколько ранее намеченного срока (билеты взяты на 6). Поэтому вовсю предаемся туризму. Ходим и глазеем на восточные чудеса. Для их описания нужна целая глава, и цветистая восточная речь.

Ночлежка у нас во дворе альплагеря "Артюч". Прием в редакции газеты "Ленинский путь". Газета регулярно писала о ходе работ экспедиции. Ее корр. несколько раз поднимался к нам на плато.

Петров, Евдокимов, Кочербитова, Михалевич, Пантюхин и редактор газеты "Ленинский путь" Атаджапаров - перед редакцией этой газеты

Юра Рост на прощание ведет штурмовую группу в ресторан: -"Не могу, ребята, не поставить Вам настоящего азиатского вина". Ресторан "2500" (очевидно столько лет городу). Проходим во внутренний дворик: журчит вода в фонтанчике, чинары, бетонные дорожки. Ресторан на втором этаже. Туда ведет широкая и воздушная лестница. Чувствую себя не в своей тарелке. Кроссовки развалились на спуске, и приходится "щеголять" в туристских ботинках, являющих из себя весьма печальное зрелище после соприкосновения с каменистыми склонами Кырк-Тау. Ведомые Юрой успеваем только одолеть пару ступенек, как сзади раздается сердитое:

-       

Петров, Евдокимов, Кочербитова Галина, Михалевич, Пантюхин, редактор газеты Ленинский путь, Атаджапаров  перед редакцией газеты «Ленинский путь»

Куда пошел в тапочках? – Оглядываемся. Из-за роскошного куста встает пожилой узбек во фраке и с бабочкой - "Швейцар?" Обреченно машу рукой ребятам,

-        В "Артюче" встретимся. - Однако почтенный представитель не умирающего племени привратников покровительственно машет мне рукой:

-        Нет. Не ты. Ты. Ты и ты. – Тычет пальцем в Пантю, Пашу и Роста. - в тапочках нэлзя. – Веско резюмирует он.

 Вся троица в новехоньких кроссовках "Адидас" (в голове мелькает ерническое: «тот кто носит "Адидас" тот и Родину продаст, а еще любая баба даст»).

Очевидно, этот страж нравственности придерживаться аналогичного мнения. Уговоры не помогают, и плюнув на все, идем на площадь в “Ошхону”, где мрачно распиваем три бутылки узбекского портвейна, взятого здесь же рядом в магазине и оказавшегося изрядной гадостью.

Местные журналисты (областная газета «Ленинский путь», выходящая на русском и узбекском языках) устраивают встречу в редакции. Выступал Пантя. Выступал Атаджапаров – местный знаток карста, к Гене относится с огромным пиетитом. Выступали журналисты. Их в самом деле очень интересуют наши дела, наверно потому, что привлекают внимание к этому благодатному краю. Нас одаривают Путеводителями по Самарканду с дарственными надписями. На прощание фотографируемся у входа в редакцию.

    Разлетаются все. Наш путь лежит через Ташкент. Обещания, данные ранее, надо выполнять. Балташниковы все дома. Разговоры, воспоминания... Наши геологини уехали отмечать свою практику.

У нас проблемы: Нас остается трое. Денег на авиабилеты хватает только за двоих. Моим товарищам нужно быть в Перми послезавтра. У меня оброк - Степаныч уезжает  во Фрунзе, вернется через неделю - за это время я должен написать статью о наших делах на плато объемом не менее десяти машинописных страниц для "Советского спорта"

Провожаю Татьяну с Валерой домой. Они возьмут у секционного казначея деньги и пришлют мне. Я напишу статью, вернусь в Пермь, займусь топосъемкой. Потом уеду на 1-й Матч городов Урала. Я обязан там быть, как один из учредителей. Потом выйду на работу, если меня уже не уволили.

Пишу мучительно долго. Лезут какие-то тяжелые, неподъёмные, мысли. Дня за три, отдалбливаю на машинке одним пальцем семь мрачных страниц и в смятении прощаюсь с гостеприимным домом Балташниковых, так и не дождавшись главы.

Читая потом "свое творение" на газетных страницах, я сгорал от стыда, там не было ни одной моей строчки. Беда, коль сапоги... Да электрик я. Электрик.

Дома сажусь за оформление топо материалов. Считаю, рисую.

Камералка дала глубину 1028м. Рассылаю телеграммы Пантюхину, Росту, Русанову, Балакину.

На Матче сообщение о дыре ажиотажа не вызвало. «Скоро там будем тоже» - решает Урал.

Круги от события расходятся в эфире бытия, обходя одних и задевая других. Уезжая в экспедицию, оставил на работе два заявления: "Прошу предоставить" и "Прошу уволить". Шефу сказал - "Как хочешь, так и решишь". 20 сентября появляюсь, как ни в чем не бывало, на работе. Мой непосредственный начальник смотрит озадачено и молчит, сослуживцы крутят пальцами у виска, работяги с увлечением выспрашивают про азиатские подробности. В конце смены шеф подходит и, наконец-то, в открытую спрашивает, где я был? Мой ответ его не удовлетворяет, похоже, просто напрочь не верит. Хмыкнув неопределенно, просит к завтрашнему дню написать объяснительную:

-   Соберется четырехугольник, будут обсуждать таких, как ты.

Старый работяга – Женя Юшков, мой бескорыстный болельщик из соседнего цеха, случайно присутствующий при этом, ободряюще говорит:

-        Напиши все коротко и просто, ведь такое дело провернули!

Слова ложатся на бумагу легко и просто:

Начальнику цеха 50 т.

Стрелкову Н.И.

от Евдокимова С.С.

Объяснительная записка

Поясняю, что в период с 11августа по 20 сентября принимал участие во Всесоюзной спелеологической экспедиции, проводившейся на базе Крымского областного совета по туризму, и заявленной на участие в первенстве на лучшее спелеопутешествие. Причины моего участия в экспедиции без согласия администрации цеха такие:

1.Неучастие в экспедиции срывало работу 50 человек в глубочайшей полости Cоюза - КиЛСИ, и делало невозможной попытку штурма мирового рекорда глубины спуска в естественные подземные полости из-за нехватки кадров с достаточной для этого квалификацией.

2. Каждый человек должен стремиться достичь какого-то более высокого уровня в учебе, работе, спорте. Шанс побить мировой рекорд бывает раз в жизни, по заводу же ходит поговорка, что лучше иметь двух пьяниц, чем одного спортсмена.

3. Полученный отказ от энергетика и начальника цеха.

 Подпись.

Следующий день проходит как обычно: работа, отладка оборудования. На "четырехугольник" не вызывают.

- Слишком много там собралось, таких, как ты. Вызовут завтра, - роняет вечером начальство. И возвращая объяснительную, бурчит недовольно:  Это переделай как-нибудь помягче.

До меня только сейчас доходит...Шеф у меня отнюдь не дурак выпить, и одна фраза в объяснительной звучит уж очень двусмысленно.

Среда начинается со звонка Валерия Семеновича Шмырева: «В "Советском спорте" твоя статья.» – «Неси ее сюда». –«Не могу, она у проходных под стеклом». Поскольку предприятие у нас режимное, приходится ждать окончания смены. В конце рабочего дня приглашают в кабинет начальства. Не четырехугольник собрался, аж шестнадцатигранник. Все старшие мастера и замы. Вопрос у них один:

-          Что с тобой делать ?

-        Где был? - не спрашивают, наслышаны, да и пресса прошумела.

Правда, пока небольшие заметки без указания персоналий. Названы города. Слегка пожурили, мол, начальство давить надо настойчивее. Кто-то предложил оформить отпуск за свой счет. Тут вылез т.Чистов - наш партийный вожак:

-        А где видно, что ты не прогулял? А теперь прикрываешься прессой.

-        Газеты читать надо – нехотя отвечаю.

-        А там, что? Твоя фамилия есть? – ехидно вопрошает он.

-        Есть, – мстительно роняю я, – статья в "Советском спорте".

-        Чья? – по инерции продолжает допытываться парторг.

-        Моя, – отвечаю, не без удовольствия рассматривая финальную сцену из гоголевского "Ревизора", которую являют собравшиеся.

Меня быстренько спроваживают, обещая решить вопрос и довести результат до моего сведения. Круги пошли бродить дальше.

В клубе устраиваем традиционный вечер спелеологов. Откуда-то прибегают девчонки и требуют включить приемник. Радиостанция "Юность", Женя Русанов - 20 минут из жизни экспедиции. Наши голоса в эфире([1]).

Своим помощникам по подготовке экспедиции вручаем пиалушки в знак нашей благодарности и любви. Потом выходит звуковой журнал "Кругозор". Одна пластинка о нашей экспедиции.

Прощаясь с нами в Самарканде, Юрий Рост сказал: "Материал хороший, если получится, дам в нескольких номерах".  "Комсомолка" дала материал в двух номерах.

Круги... Круги... Круги...

_____