Незаметно подкрался и растаял в тумане былого непризнанный юбилей советской спелеологии - 20-тилетие преодоления километровой отметки глубины в пещерах СССР. Хотя, наверное, не признан не юбилей, а не признана километровой покоренная в августе 1976 года шахта "КИЕВСКАЯ", тогда КиЛСИ, что расположилась в отрогах Зеравшанского хребта, вблизи поселка Ургут.

Будущий историк советской спелеологии, буде такой найдется, изучая отчеты и значительную по тем временам прессу, изумленно увидит цифру 1082 м. Однако в списках глубочайших полостей стоит достаточно скромное, но не менее значимое 980 м, да и то появившаяся через несколько лет после обнародования в 1977г. официальной цифры (940+10м глубины озера), стараниями Саши Климчука и Володи Киселева.

Столь большая ошибка могла говорить либо о полном неумении снимать вертикальные полости, либо о вмешательстве потусторонних сил. Но за многие годы занятий спелео не сподобился я как-то встретиться под землей с какой-нибудь чертовщиной (даже неудобно писать об этом, сейчас только и слышишь, что о видениях, призраках, трогликах да транспортации тушенки через горы и время).

На поверхности с чертовщиной встречался, впрочем, силы были отнюдь не потусторонние. Но начнем по порядку.

* * *

В экспедицию Пантюхина на КиЛСИ (первоначальное название КИЕВСКОЙ) попал я по воле судьбы - случайно.

Так казалось мне тогда([1]). Случайно оказался у дверей, за которыми проходило заседание ЦМКК-спелео, обсуждавшее состав экспедиции. Случайно попался на глаза  взъерошенному Паше Петрову, выскочившему с того заседания с криком:

- Да найдем мы, Гена, эти десять человек с четверкой/Б... Вот... - взгляд его остановился на мне. - Серега, у тебя четверка Б официальная есть?

- Есть, Назаровская ([2]) до дна.

- На КиЛСИ с нами пойдешь?

- Если возьмете.

- Гена, берем?

- Берем.

Так я стал рядовым участником экспедиции, поименованной затем в официальных бумагах как второй этап Всесоюзной экспедиции по изучению плато Кырк-Тау. Нагрузив на себя ПэБээЛы и экспедиционную связь, выторговав право взять с собой несколько человек из секции.

* * *

Секции нашей (ВИВы «пермского разлива») тогда исполнилось только пять лет. Особых успехов на союзном поприще не было, мы только начали осваивать другие регионы страны, и исповедовали простой хороший принцип: мы ходим по Пещерам, а не делим власть и славу. К тому моменту я был инструктором спелеотуризма и уже дважды дисквалифицированным (в 73 и 75гг.). Тогда это делалось с легкостью необычайной и за малейшее нарушение (например - за не поданный вовремя отчет о проделанной работе).

Побывали, правда, уже в Подолии (Оптимистическая, Кристальная, Озерная), на Кавказе (Назаровская, Географическая, Примусная, Ручейная), в Крыму (Красная, Солдатская, Ход Конем, Бездонная, Баир). Не только по пещерам лазили, но и с людьми общались. И вот лестное приглашение крымчаков.

История покорения Киевской к тому моменту была короткой:

В 1972г. Киевские спелеологи начинают изучение плато Кырк-Тау. Две экспедиции этого года (рук. Рогожников В.Я. и Климчук А.Б.) среди найденных 28 колодцев и шахт проходят одну - глубиной 270 м. Ей дают название КиЛСИ (Киевская лаборатория спелеологических исследований).

1973г. На плато работают спелеологи Киева (общее руководство - Рогожников В.Я.) и экспедиция Томских спелеологов (рук. Коржинский Л.Н.). КиЛСИ пройдена до 500м. Поскольку достигнутая глубина шахты выводила ее в пятерку крупнейших в стране, киевляне посчитали нескромным такое название и переименовали ее в КИЕВСКУЮ.

1975г. После годового перерыва киевляне снова на плато (рук. Крапивникова Т.И.). Был преодолен завал на 500м и достигнута глубина 700м. Сильно возросшая сложность пещеры привела к организации Всесоюзной Экспедиции 1976 года в составе Киевской и Томской комиссий спелеотуризма.

Тогда же, в 1976году, Крымско-пермско-львовско-красноярско-самаркандская экспедиция под руководством Пантюхина Г.С. должна была продолжить работу. (Но побей меня бог, ни о каких этапах Всесоюзной экспедиции никто из нас тогда и не слышал).

За подробностями отсылаю к препринту Института геологических наук: Карст массива Кырктау. (Зеравшанский хребет, Тянь-Шань) /А.Б.Климчук, В.Я.Рогожников, А.А.Ломаев.- Киев.-1981г., подаренном мне первым из авторов.

В подготовку включились всей секцией, хотя принимать участие будет от Перми 7 человек. 4 мужика и 3 "тетки". Так у нас ласково называли своих спелеологинь. Многое держалось в секции на их трудолюбии и активности. Да и физически... Когда в экспедиции кто-то из крымчаков небрежно попытался облапить скромную девочку, развязно бросив при этом:

- Так это Пермские бабы? - нахал был тут же поставлен на уши (в буквальном смысле, в буквальном - на самые что ни на есть уши). А хохочущим наблюдателям было твердо заявлено:

- Мы тетки. Просьба не забывать. - Но просьба, пожалуй, была уже излишней.

Вопрос чрезвычайно болезненный и достаточно интимный. Лично я сторонник грубого и неэстетичного лозунга, внесенного в жизнь секций львовянами: "Бабе в спелеологии делать нечего". Ну, разве что - до "тройки". Ну не дело карячиться в условиях совсем не комфортных, с тяжеленными мешками и в грязи. Я знаю, что сторонницы эмансипации в эту грязь меня моментально втопчут. Впрочем, это целая глава жизни любой секции: вопросы пола, половые вопросы, особенно, если секция молода. В плане затронутой темы могу только сказать, что был влюблен во всех своих "теток" и за редчайшим исключением, они не давали повода усомниться в причинах этой любви.

Внутренним секционным договором однажды было установлено:

- Если личная жизнь мешает секционному течению дел, то источник этой флюктуации освобождает секцию от связанных с эти казусом проблемами.

Такая постановка вопроса снимала много щекотливых ситуаций...

Способ связи с Пантюхиным был прост. Примерно раз в неделю приходило письмо, где Гена задавал пару вопросов по процессу подготовки экспедиции, на которые писались обстоятельные ответы. Поскольку работал он тогда в учреждении государственном, то бумажного голода не испытывал и вопросы эти, нарисованные размашистым почерком красовались посреди стандартных листов. Лишь однажды поступила срочная заявка на сгущенку, ибо к тому времени она исчезла с просторов Украины и была единственная возможность добыть ее где-нибудь в глухом таежном  Уральском леспромхозе. Было снаряжено несколько поисковых экспедиций и искомое нашли, как всегда, не в глуши, а под боком, под Кунгуром, на единственной в области турбазе "Уральской".

Не мудрствуя лукаво "поисковики" запаковали ее на ближайшем же узле связи в посылочные ящики, которые  заколотили огромными (70мм - не менее) гвоздями ([3]), и шесть пятикилограммовых банок благополучно совершили путешествие в Среднюю Азию, чтобы здесь неслышно протечь мне на штаны.

Ну, об этом позже.

Над движущими пружинами происходящих событий мы не задумывались, просто, как говорится, не брали в голову. Они, пружины-причины, сами стали находить нас. Первый звонок «дзенькнул» 5 августа телеграммой из Москвы.

Выезжать мы собирались 12 числа, билеты уже были закуплены, продукты и снаряжение отправлены в Самарканд. Оставались последние штрихи... Закупить канистры под воду. Сесть в поезд.

И вот телеграмма. Срочная:

- "СЕРЕЖА ЗПТ СРОЧНО ПОЗВОНИ ТЧК ВОЛОДЯ ТЧК". Из моих хороших столичных знакомых - лишь один был Володей – Антонов([4]). Звоню в недоумении ему.

-        Володька, ты мне телеграмму давал?

-        Нет. А чего давать? Всегда созвониться можем.

-        А кто еще из знакомых - Володя?

-        Да Илюхин([5]), кто еще? У них там в Централке кипеш какой-то идет.

Выясняю номера телефонов Владимира Валентиновича. Звоню:

-        Это Евдокимов из Перми беспокоит, - в ответ слышу напористое:

.
Старик! Сережа! Как хорошо, что ты позвонил. Понимаешь, тут такое дело: мы с 16 августа проводим сборы инструкторов на Алеке. Нужны хорошие инструктора. Собирай рюкзак и приезжай. Все вызовы разошлем немедленно... Да, будут чехи, болгары, поляки. Ты ведь хотел связи завязать.

Я молчу, лихорадочно переваривая получаемую информацию: "Он ведь знает, не может не знать, что еду с Пантюхиным... Инструктором ХОРОШИМ... Конечно, лестно. Но ведь дважды и дисквалифицировал сам же. Иностранцы... Надо же, запомнил фразу, сказанную несколько лет назад, потом часа два, за обедом выпытывал, кто позволит, да разрешит. А убедившись, что никто за этим не стоит, отодрал прилюдно, как мальчишку. Осторожно проговариваю нарождающуюся мысль:

-        Володя, раз мы на ты - получи. Понимаешь, я обещал Пантюхину. На КиЛСИ. Билеты в кармане, через неделю уезжаем. Все отправлено.

-        Старик, - тянет разочарованно мой столичный собеседник. - От Пантюхина ни слуху, ни духу. Даже заявочных до сих пор не прислал. Так что приезжай на семинар, не пожалеешь.

-        Не могу я так, Володя. Я обещал. Давай так - я прозвонюсь до Пантюхина...

-        Да звонил я ему. Нет его. В поле он.

-        ...Я попробую дозвониться… и потом перезвоню тебе... Хорошо?

-        Ладно, но смотри - будет поздно. Хоп!

-       

Шмырев Валера

Хоп. – Такой вот разговор. Потом выяснилось, что не со мной одним...

Правильно. Со всеми иногородними в штурмовой группе. Двое уехали на семинар. Звоню в Крым. Пантюхин на месте, в ИМРе. Разговор в короткой Гениной манере:

-        Да, едем.

-        Да, документы давно оформлены, еще в июле.

-        Нет, не знаю, почему такой звонок. - И не выдержав "протокола", взрывается. - Если он хочет ехать с нами, пусть едет. Работу я ему найду... Ты едешь?

-        Да.

-Тогда до встречи в Самарканде.

Звонить в Москву я не стал. Почему-то стало стыдно за Централку.([6])