Ну, так что ж тут говорить, что ж тут спрашивать,

Вот стою я перед вами, словно голенький,
Я с племянницей гулял, с тетипашиной,
И в «Пекин» ее водил, и в Сокольники.

Поясок ей покупал поролоновый
И в палату с ней ходил Грановитую,
А жена моя, товарищ Парамонова,
В это время находилась за границею.

А вернулась - ей, привет, анонимочка,
Фотоснимок, а на  ней - я да Ниночка.

Утром встал я – нет моей кисочки

Ни вещичек ее, ни записочки,

Нет, как нет, ну прямо нет как нет!

Я к ней в ВЦСПС, в ноги падаю,

Говорю, что все во мне переломано,

«Ты прости ,что я гулял с  этой бабою
Извини, меня, товарищ Парамонова!»

А она как закричит, вся стала черная:

"Я на слезы, говорит, на твои ноль внимания,

Ты мне лазаря не пой, я ученая, -

Ты людям все расскажи на собрании..."

И кричит она, кричит, а голос слабенький,
А холуи уж тут как тут, каплют капельки,
И Тамарка Шестопал и Ванька Дёрганов

И который референт, что из органов.
Тут как тут, ну прямо тут как тут.

В общем, ладно, прихожу на собрание,

Дело, помню  как теперь, было первого,

Я, конечно, бюллетень взял заранее
И бумажку из диспансера нервного.

А Парамонова, гляжу, в  новом шарфике,
Как увидела мeня, вся стала красная,
У них первый был вопрос: "Свободу Африке",
А потом уж про меня, в   части: "Разное".

Как про Гану, все в буфет за сардельками,

Да я и сам бы взял кило, да плохо с деньгами.
А как вызвали меня, то сник от робости.-

А из зала мне кричат "Давай подробности!
Всё как есть, ну прямо всё как есть. "

«Ну, так что ж тут говорить, что ж тут спрашивать

Вот стою я перед вами, словно голенький

Я с племянницей гулял, с тетипашиной
И в «Пекин»ее водил, и в Сокольники.

И в моральном, говорю, моем облике
Есть растленное влияние запада.
Но  живем ведь, говорю, не на облаке,

Это вроде как, того, соль без запаха».

И на жалость я их брал и испытывал,
И бумажку, что я псих, им зачитывал.
Ну, поздравили меня с воскресением,

Закатали строгача с занесением.

Ой-ой-ой, ну прямо- ой-ой-ой-!

 Вот тогда я  взял букет покрасивее,

И к подъезду №7, для начальников,
А оттуда вышла моя кисочка

Села в "Волгу" без меня и отчалила.

И тогда    прямым путем в раздевалку я,

И теть Паше говорю: "Буду вечером."
А она мне говорит:"С аморалкою
Нам, товарищ дорогой, делать нечего!

И племянница моя, Нина Саввишна,
Она думает как раз то же   самое,

Она всю свою морковь нынче продала
И домой; по месту жительства отбыла».
Вот те на! Ну прямо - вот те на!

Я иду тогда в райком, шлю записочку,

Мол, прошу принять по личну делу я .
А у Грошевой как раз моя кисочка,

Как увидела меня, вся стала белая.

И сидим мы у стола с нею рядышком,
И с улыбкой говорит товарищ Грошева:
"Схлопотал он "строгача", ну и ладушки,
Помиритесь вы теперь по-хорошему."

И пошли мы с ней вдвоем, как по облаку,
И пришли мы с ней в  "Пекин "рука об руку,

Она скушала «Дюрсо», а я "Перцовую"

За советскую семью образцовую.

Вот и все, ну прямо вот и все.

*  *  *