Вышли из Гусного  вчера в 6 часов утра. Сразу же начался подъем. Пришлось одеть лыжи из-за глубокого снега. Плыл туман, открывая причудливые очертания заваленных снегом деревьев и кустов.Подъем был крут и труден. Группа, однако, шла спаренно и не растягивалась. Я шел замыкающим и орал песни от  избытка энергии. Дыхание меня не подводило. Потом избыток кончился, пришлось идти без выбрыков - размеренно и экономя силы.

Часа через три  после выхода из села подошли  к последнему  участку леса, за которым  начинался  основной хребет. Меня послали  прокладывать лыжню сквозь чащу. Еще двадцать минут штурма - и мы на гребне. Снег тут выглажен  и выщерблен беспрерывными ветрами, дующими из- за Карпат. Набегают и уносятся  на восток  молочные тучи. Начинаем мерзнуть.

 «Шеф»- Шура Баренблат- вышел вперед, за ним потянулась группа. Долго идем по гребню, натянув капюшоны штормовок. Я снова в замыкающих с Колей Калининым.

Крутизна склонов достигает 45-50 градусов. Идем очень осторожно. Я подстраховываю Калинина, который  идет (вернее-ползет) впереди меня. Он самый  слабый из группы, трудно ему приходится.

Выкарабкались на какой-то горб и стали с него потихоньку съезжать вдоль хребта. Излишнее скольжение на плотном насте было причиной многочисленных падений. Все без исключения  пользовались «пятой точкой» в качестве тормоза. Действие того тормоза  безотказно.

Через некоторое время хребет стал раздваиваться, пришлось достать карту и компас, чтобы сориентироваться. Из-за туч, сквозь которые мы идем, видимость сократилась до 20 метров. Наконец добрались  до горы Великий Верх, где торжественно  сфотографировались на фоне вышки.

На Пикуй решено было не карабкаться, а спускаться в село, так как очень много времени  ушло бы на подъем. Спускаемся в Щербовец. Я опять в замыкании с Колькой, который все время ловит кадры - удивительные  творения из снега и ветра: то бегущий олень, то пара медведей, стоящих на задних лапах.

В самом начале крутого подъема я упал и  потерял лыжу, которая с нарастающей скоростью помчалась вниз и скрылась в тумане. Пришлось развьючиваться  и бежать вприпрыжку за ней. Хорошо еще, что она перевернулась на ходу и зацепилась креплением за торос.

Дальше  на лыжах идти было нельзя из-за крутизны и наста – потопали пешком.

Снова начался  лес, снова одели лыжи и часа два бурились сквозь чащу  по глубокому снегу. Это был сплошной цирк. Стоило на мгновение  потерять равновесие, как оказывался под лыжами, связанный рюкзаком и палками.Применив один из комплексов вольных упражнений вперемежку с акробатикой, удавалось вновь принять вертикальное положение с дополнительным грузом  набившегося во все карманы и дыры снега.

После двухчасового «партизанского» движения, промокшие и издерганные, выскочили на обширную поляну, которая крутым склоном  спускалась на несколько километров до самого села. Долго ждали, пока подтянутся  остальные, отряхивались и переодевались. Проклятые солдатские рукавицы так смерзлись, что в них никак нельзя было снова влезть. Метеором  выскочил из чащи Коля. Еще минут через десять появились Леха и Вася. У всех замерзли руки и спины. И мы помчались вниз.

Ура!- я упал всего четыре раза...

 А как хорош шиповник на морозе! Мы глотали заснеженные ягоды прямо с «начинкой»- колючими косточками. Смеркалось. Перед нами темнело село. Вместо Щербовца мы очутились в Буковце. Решили спуститься дальше, в Липовец.

Долгий, пологий спуск по дороге, вдоль села...